Подземная Канцелярия - Страница 96

Он понимал, что с ним уже все кончено, так зачем облегчать жизнь этому ублюдку? Тем более что пыток к Эдику пока не применяли и даже не угрожали их применением. Сам он слабо понимал, зачем затеял эту игру с неправильными ответами. Наверное, из врожденного чувства противоречия или чего-то в этом роде. Как ни странно, стpaxa Эдик уже не испытывал. Он своими глазами видел, как полегли один за другим лучшие его парни, элита его ударного отряда, и противником их был не взвод ОМОНа, а всего один человек. Человек, которому уже положено лежать мертвым. Но даже от осознания этого факта Эдику страшнее не становилось. Он перешагнул свой порог ужаса еще там, во тьме багажника собственного «линкольна», когда пришел в себя и в первые кошмарные секунды воображение нарисовало ему картину преждевременного захоронения. Потом он вспомнил все, что произошло в предыдущие несколько часов, и теперь испытывал лишь безразличие и слабый интерес, на самом ли деле существует загробная жизнь. Если существует, то он нисколько не сомневался, куда ему суждено отправиться после смерти.

– Федя так Федя, – согласился парень, которому было все равно, как зовут его оппонента. Назовись Эдик Рабиндранатом Тагором, и то имело бы шансы прокатить. – Хоть ты и снова лжешь, я буду называть тебя Федей, если тебе так больше нравится. Но ты можешь избавить и меня, и себя от лишних проблем, если скажешь, кто меня заказал.

– Дед Мороз, – сказал Эдик устало.

– Не имел чести быть с ним знакомым, – покачал головой парень. Он наморщил лоб, словно что-то вспоминая. – Видишь ли, Эдик, я все равно узнаю то, что мне нужно знать, но я очень не люблю терять время зря.

У Эдика отвисла челюсть.

– Как… как…

– Как я узнал твое настоящее имя? – спросил парень. – Видишь ли, солнце заходит.

Словно это объясняло все.

Волк и гиена

То ли парень был отчаянно смелым, то ли потерял от страха остатки своего разума, но колоться он упорно не хотел, а я не хотел лезть в его голову и возиться с воспоминаниями. Наступала ночь; Мое время, но ночи летом слишком коротки, а у меня очень много дел. Разобраться до конца с заказчиком, имя которого Эдик пока отказывается мне назвать, разыскать Ольгу и попытаться с ней поговорить. Хотя после сегодняшнего, думаю, я ее потерял. Конечно, и до этого она знала, с кем имеет дело, но только сегодня могла убедиться, что и как.

Я забрал у Эдика его сотовый, мой превратился в сотню осколков еще во время первого взрыва. Домашний номер не отвечал, да я и не думал, что после всего она вернется в мою квартиру. Это было бы неблагоразумно. Телефон у нее дома тоже молчал. То ли ее нет, то ли она знает, кто звонит, и нарочно не берет трубку. И то, и это достаточно плохо.

Не знаю, кто меня заказал и по какому поводу, но дорогу я перешел кому-то очень серьезному, хотя до сих пор не могу понять когда. Три покушения за два дня, причем при третьей попытке в средствах они не стеснялись. Обычного человека, будь он даже супергероем боевика, уже бы точно положили.

Ольга! Черт побери, я чувствовал, что мне будет не хватать этой женщины, ее нежных рук, ее умного взгляда, ее понимающего сердца. Немного я позабавлялся с мыслью приобщить ее к нашему сообществу бессмертных (хотя о каком бессмертии может идти речь, если одного из старейших членов этого сообщества только что чуть не ухайдакала банда молокососов, возомнивших себя Рембо?), сделать одной из нас, но… Ей бы не понравилась такая жизнь, и ей бы не понравилось, что кто-то принял решение за нее. Она всегда любила свободу выбора, а я уважаю выбор других людей. По крайней мере, тех, кто оставляет выбор мне самому.

Эдик мне выбора не оставлял.

Но как только солнце спустилось, я узнал все, что меня интересовало. И даже чуть больше.

Еще гиены

Тенгиз был авторитетным человеком, это признавали все – и немногочисленные друзья, немногочисленные не потому, что мало кто искал его дружбы, а потому что настоящих друзей не может быть много, – и еще более немногочисленные враги, потому что враги Тенгиза долго на этом свете не задерживались. Биография у него была пестрая. Чеченец, он был выходцем из небольшого горного аула в Аргунском ущелье, того самого, где до сих пор гремит своими спецоперациями объединенная группировка. За свои сорок с небольшим он успел побывать и рядовым бойцом, и полевым командиром, правой рукой Шамиля Басаева, управляющим цехом по изготовлению фальшивой водки, отсидеть несколько лет за рэкет и разбой. Сейчас он был вполне респектабельным владельцем казино в центре столицы, где отмывал грязные деньги и переправлял их на родину для поддержания высокого боевого духа наемных солдат республики Ичкерия. Конечно, он отсылал не все деньги, некоторую часть он переправлял в различные европейские банки на анонимные счета. Эту часть он называл своим пенсионным фондом.

Сейчас под его началом в Москве находилось около двух десятков опытных бойцов, контролировавших несколько оптовых рынков и мелких коммерческих фирм. Все они были официально оформлены сотрудниками частного охранного предприятия, все имели разрешение на ношение оружия, и то, чем они занимались, уже нельзя было назвать чистым рэкетом, хотя по сути таковым он и являлся. Обеспечение защиты – высокооплачиваемые адвокаты Тенгиза предпочитали использовать этот термин. Правда, за последние три года только одно дело сумело доползти до суда, подталкиваемое не в меру ретивыми следователями, но и оно развалилось. Свидетели вдруг начали изменять показания, потерпевшие вообще отказались от всяческих претензий, а судья обзавелся роскошным, не по его зарплате, баварским седаном.